Дед Иван

Начну с деда Ивана: больше всего горжусь именно им, «мне пример его в жизни подмога», как поётся в известной песне.

Итак, мой дед, отец мамы, Иван Андреевич Рудных, родился 15 октября 1924 года в Курганской области. В 1951-м окончил ЧИМЭСХ (Челябинский институт механизации и электрификации сельского хозяйства, ныне – Челябинская государственная агроинженерная академия), в котором потом преподавал много лет. Кандидат технических наук (1963), доцент. Несколько лет, вплоть до самой кончины, заведовал кафедрой электротехники Иркутского сельскохозяйственного института (ныне – Иркутская государственная сельскохозяйственная академия).

На фронт дед пошел добровольцем. Были в его военной жизни многие испытания: сражался на Курской дуге, дрался с фашистами врукопашную. Знаю, что ему довелось взять в плен немецкого солдата. Неоднократно ранен. Кавалер ордена Отечественной войны I степени, отмечен медалями «За отвагу», «За взятие Кенигсберга», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.» и другими наградами.

К сожалению, умер дедушка рано, когда я учился в начальной школе. Дома сохранились записи его воспоминаний. Вот некоторые из них: «Так совпало, что моя учёба в десятом классе пришлась как раз на 1941–1942 годы, самый разгар войны. Осенью 1941-го я подал заявление в военкомат, но тогда в армию не взяли из-за возраста – мне было 17 лет. Что делать? Пришлось ждать, заканчивая обучение в школе. 30 мая у нас был выпускной вечер. Я рвался на фронт. И хотя 18 ещё не исполнилось, всё же снова зашёл в военкомат. Военком, приняв во внимание мою настойчивость, обещал подумать…

В самом начале июня из военкомата пришла повестка, и я был направлен в Васильковскую школу авиамехаников в Миассе. К месту назначения прибыл 10 июня 1942 года. Так началась моя военная жизнь. Но школу расформировали, окончить её мы не успели. Тех курсантов, кто знал тракторы и автомобили, направили в Челябинское танковое училище. Других – в Таллинское пехотное, находившееся в эвакуации в Тюмени. Меня же и нескольких ребят – в Марийскую АССР, где я пробыл до апреля 1943 года в роте снайперов помощником командира взвода.

В апреле 1943-го нас наконец отправили на фронт. Я попал в 454-й стрелковый полк, служил наводчиком в миномётной роте на Воронежском фронте. Мы были на самом «дне» Курского выступа. Так что мне довелось сражаться на Огненной дуге. 15-го июня меня ранило. Неделю пробыл в госпитале, потом снова в свою роту. 31 августа на Полтавском направлении фронта (он тогда уже назывался Второй Украинский) во время одного из боёв дважды серьезно ранен. Меня отправили в госпиталь на станции Белинская (Пензенская область).

После госпиталя – снова на фронт, теперь уже на Третий Белорусский, в 33-ю армию.

С боями прошли по Белоруссии, Литве и дальше – в Восточную Пруссию. Здесь, в районе Кенигсберга, закончил войну. Демобилизован был только в ноябре 1945 года по ранениям. Такова моя военная биография».

…Никаких трофеев дед с войны не принёс, и всё время учебы в институте ходил в военной гимнастёрке – той, в которой вернулся с фронта. Дедушка не был полководцем, но он был патриотом и внёс свой вклад в Победу в Великой Отечественной войне. Горжусь дедушкой!

Они погибли за Родину

Старший брат И.А. Рудных – мой двоюродный дед Александр Андреевич Рудных 1921 года рождения – погиб в фашистском плену совсем молодым – страшной, мучительной смертью. Рядовой. Пленён 24 июня 1941 года, практически в самом начале войны, в Литве, где проходил срочную службу. Разделил судьбу сотен тысяч тех, кто погиб или попал в плен из-за преступных просчётов, действий или бездействия бездарного командования. Дата смерти – 8 ноября 1941 года. Лагерь шталаг XI C (311). Как свидетельствуют очевидцы, немцы (причём не только те, кто служил в лагере, но и местные жители) обращались с русскими пленными хуже, чем с рабами, хуже, чем со скотиной: себя мнили «арийцами», «высшей расой»... Пленные были размещены на огороженной колючей проволокой территории под открытым небом. Питание: из расчёта одна буханка хлеба на десятерых в сутки (и даже эта «норма» выдавалась не каждый день). В считанные дни вся трава и кора немногих деревьев в огороженной зоне были съедены, воду пили из луж – это вызвало эпидемию дизентерии. Тяжелейшие страдания военнопленных усугублялись и тем, что на них постоянно глазели сотни зевак – окрестных жителей. Что это, как не глумление над нашими пленными?!

Участь А.А. Рудных схожа с той, что постигла моего двоюродного прадеда со стороны матери – Николая Петровича Мехонцева. Я видел документы, рассказывающие об их судьбах. Читал колючий готический шрифт (немцы, с присущей им страстью к порядку, вели учёт всего – в том числе и погубленных ими жизней), чувствуя непередаваемую ненависть, глубочайшее отвращение к абсолютно бесчеловечной идеологии – фашизму. Дед и прадед… В 1941-м оба были моложе, чем я сейчас. Оба погибли, не успев стать ни отцами, ни дедами, пополнив списки безвозвратных, невосполнимых потерь русской армии, русского народа... Когда говорят о демографической яме, в которой оказалась Россия после распада СССР, нужно помнить: каждый такой погибший – это и его не появившиеся на свет потомки…

Как и многие сотни тысяч, дед и прадед приняли мученическую смерть в немецких концлагерях – но не стали предателями. Н.П. Мехонцев родился 24 декабря 1915 года. Рядовой. Попал в плен 8 октября1941 года. Место пленения – Вязьма. Лагерь шталаг-13Б, лагерный № 13743. Погиб в плену 18 декабря 1941 года. Место захоронения: Фалькенау, могила № 84. Хорошо известно, что в 1941 году, когда враг рвался к Москве, именно под Вязьмой, где воевал Николай Петрович Мехонцев, шли очень тяжёлые бои, Красная армия, сдерживая натиск фашистов, понесла огромные потери. «Нам родная Москва дорога» – поётся в «Марше защитников Москвы». За то, что столица не попала в руки врага, наш народ заплатил очень дорогую цену – сотни тысяч человеческих жизней. Всего же за годы войны СССР потерял больше двадцати миллионов человек – всё равно, как если бы с лица Земли исчезли более двух десятков таких городов, как Челябинск! Вот почему мы должны свято хранить и чтить память о Великой Отечественной – войне поистине народной и священной.

Моя бабушка (мамина мама) провожала Н.П. Мехонцева на фронт. До Великой Отечественной войны он работал на Челябинском тракторном заводе (ЧТЗ), его имя постоянно было на Доске почёта. Незадолго до войны окончил автошколу. Останься он работать на ЧТЗ, получил бы брóню, остался бы жив... Да, была брóня, но были и добровольцы. И кому воевать, если все будут лишь создавать оружие?! Его мать не дождалась единственного сына – надежду, опору, последнего мужчину в семье: умерла в 1945 году. Не дождались его сестры – моя прабабушка Анна Петровна Карелина (урождённая Мехонцева) и её сестра Александра Петровна Мехонцева, у которой в Великую Отечественную войну погиб муж, Пётр Алексеевич Чилигин. До начала войны он служил на Дальнем Востоке. Перед Великой Отечественной их часть перебросили на Западную Украину. «Старший политрук Чилигин Пётр Алексеевич, военный комиссар батареи 414-го отдельного истребительного противотанкового артиллерийского дивизиона 181-й стрелковой дивизии. Пропал без вести в августе 1942 года» («Книга памяти. Челябинская область». Том 14). По имеющимся сведениям, во время Сталинградской битвы, где-то между Волгой и Доном их часть попала в окружение, там Пётр Алексеевич и погиб. Говорят, наших бойцов и командиров буквально раздавили немецкие танки – страшные, неумолимые механические чудовища, которые пёрли напролом.

Труженицы тыла

Когда началась война, жена П.А. Чилигина – моя двоюродная прабабушка, труженица тыла А.П. Мехонцева (1912–2007) вынуждена была бежать вглубь страны с тремя маленькими детьми (младший – грудной) и старухой-матерью. По дороге их эшелон не раз бомбили немцы. Пережили многое: холод, голод, инфекции... Приют нашли в Челябинске, у её сестры и моей родной прабабушки со стороны мамы А.П. Карелиной. Во время войны А.П. Мехонцева работала в Челябинске на элеваторе. Знаю, что ей приходилось в одиночку, без оружия и охраны, водить на работу группу пленных немцев. Никто не сбежал.

В то время на плечи моей бабушки, Иды Викторовны Карелиной (по мужу Рудных), которой к началу войны было 14 лет, легла забота о малышах – её двоюродных сестрёнках Людмиле и Ларисе и братике Игоре. Приходилось одновременно учиться в школе, работать после уроков на заводе – сколачивать ящики для мин, выстаивать огромные очереди, чтобы отоварить карточки. При этом она с отличием окончила курсы радистов-коротковолновиков. Все годы войны никаких каникул: от посевной до конца уборочной работала в колхозе. Так что моя бабушка – настоящая труженица тыла, хотя и не была за это награждена.

Медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.» награждена моя родная прабабушка, труженица тыла Анна Петровна Карелина (1900–1949), по профессии учитель математики. Всю войну трудилась в школе в три смены, без отпусков и каникул, так как учителя-мужчины ушли на фронт, во многих школах размещались эвакуированные учреждения, предприятия, госпитали, да и детей в школах прибавилось за счёт беженцев. Все годы войны А.П. Карелина от посевной до конца уборочной со своей школой работала в колхозе (а в другом колхозе работала её дочь – моя бабушка).

Всё равно как родной

После войны Александра Петровна Мехонцева вышла замуж за фронтовика Николая Афанасьевича Горшкова (1912 – 1956). Родился он в крестьянской семье, в селе Птичьем Шумихинского района (ныне – Курганская область).

Семья была раскрестьянена и выслана на Север – в Кировский район Мурманской области. По дороге Николаю удалось бежать. Много пришлось ему вынести мытарств, скитаний.

Успев до войны выучиться в Ленинграде на горного мастера, работал на вредном горнодобывающем производстве, что сильно сказалось на его здоровье.

Попал на фронт, честно воевал. Повезло – вернулся живым.

Сражался с союзниками немцев – финнами. Биться пришлось с сильным, хорошо подготовленным врагом, в суровых природно-климатических условиях. Весною, когда оттаивали болота, солдаты проваливались в топкую почву по колено, а когда холодало, мокрые ноги вмерзали в сапоги. Зимою приходилось совершать на лыжах долгие марш-броски – бывало, что и на сто километров!

Был ранен, после госпиталя снова попал на фронт. Участвовал в боях за Кенигсберг, дошёл до Берлина. Никакими почестями или льготами как участник Великой Отечественной войны не пользовался.

В 1948 году переехал в Челябинск. Женился на труженице тыла Александре Петровне Мехонцевой – они полюбили друг друга ещё до войны, в юности, но судьба разбросала их, а потом свела вновь. Помогал воспитывать, как родных, приёмных детей. Сейчас они сами имеют внуков, но до сих пор тепло вспоминают Николая Афанасьевича – его доброту, заботу и трудолюбие.

Дед Николай

Мой дед, отец отца, Николай Константинович Загребин родился 8 февраля 1916 года в селе Быково Быковского района Сталинградской (ныне Волгоградской) области. Из крестьян. С 1937 по 1940-й служил в рядах РККА в особых железнодорожных войсках, был командиром отделения. С 1940 по 1942-й работал на Сталинградском тракторном заводе (СТЗ) испытателем танков. Награждён орденом Отечественной войны II степени, медалями «За оборону Сталинграда», «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.» и другими.

Дед не любил вспоминать о войне. Но иногда, когда мы, дети и внуки, просили, он рассказывал о тех далёких годах. Когда враг подошёл к Сталинграду, дед в прифронтовой зоне ремонтировал танки. Вступив в ряды ополчения, участвовал в отражении атак гитлеровцев. В ополчении был и его брат, Пётр Константинович Загребин. По рассказам дедушки знаю, что однажды в бой пришлось идти на тех же танках, которые сами и ремонтировали. В бою его танк подбили, досталось и деду (был сильно контужен).

К осени 1942 года Сталинградский тракторный завод был полностью выведен из строя в результате боёв, артобстрелов и бомбардировок фашистских захватчиков. Николая Константиновича, как рабочего высокой квалификации, по распоряжению Наркома танковой промышленности отправили на Урал. Здесь, в Челябинске, он трудился на Кировском заводе Наркомата танковой промышленности (так в годы войны назывался ЧТЗ). По состоянию здоровья медкомиссия запретила ему доступ к танкам, поэтому вплоть до конца войны Николай Константинович работал в цехе точной механики. Дед уже не сделал ни одного выстрела по врагу. Но все мы знаем, сколь значим вклад СТЗ и ЧТЗ, где трудился мой дедушка, в Победу над фашистской Германией. И дед Николай вбил свой гвоздь в гроб гнилой фашистской нечисти. После войны Николай Константинович Загребин продолжал работать на Челябинском тракторном заводе по 1976 год.

Послесловие

Стали вспоминать дальних родственников – сбились со счёта. Из названных здесь моих предков (по прямой или косвенной линии), воевавших на фронтах и трудившихся в тылу, никого уже не осталось в живых. Но память о них жива в наших сердцах – детей, внуков, правнуков.

Земной вам поклон, мои родные! Спасибо за Великую Победу!