Один из аспектов его научной деятельности – сохранение исторического архитектурного наследия Южного Урала. Осенью прошлого года учёный отметил 70-летие.
– Валентин Данилович, что определило ваш выбор профессии?
– Родился я в деревне недалеко от Челябинска. Мой отец был столяром в стройцехе, а в нерабочее время делал отличные бочки, а ещё различную мебель – табуретки, столы, шкафы. Трудился летом в мастерской, а зимой в доме. После его работы оставались деревянные чурбачки – остатки заготовок. В это сложно поверить, но у меня в детстве это были самые лучшие игрушки – ведь из них можно было строить целые города. Да и других игрушек-то не было. Когда окончил школу, долго выбирать профессию не пришлось – я знал, что хочу стать строителем. Поступил на рабфак Челябинского политехнического института. Но тут меня призвали в армию. Хотя, как оказалось, по закону не имели права, должны были дать отсрочку. Но тогда я об этом просто не знал. Надо – значит надо. Мы все были воспитаны в духе патриотизма, никому и в голову не приходило увиливать от воинской обязанности. Направили меня в стройбат, а потом – в инженерно-геодезическую службу. Там обучался у военного инженера А.И. Науменко. Научился обращаться с измерительными инструментами – нивелиром, теодолитом. Кстати, опыт этот пригодился и в учёбе, и в исследовательской работе – когда занимался обследованием технического состояния зданий. Это была неплохая прибавка к стипендии аспиранта и зарплате ассистента. В годы учёбы летом работал в студенческих строительных отрядах. Ездил в качестве комиссара, а потом и командира. Довелось побывать на Дальнем Востоке – на островах Сахалин и Кунашир, и даже в Африке – в Мозамбике. Впечатления – на всю жизнь!
– Можете рассказать о ваших учителях в ЧПИ?
– Когда я учился на инженерно-строительном факультете Челябинского политехнического института, мне повезло – нашими наставниками были преподаватели, прибывшие из Москвы, выпускники Московского архитектурного института (МАрхИ) – как их стали называть позднее, «московский десант». Среди них Мария Петровна Мочалова, Абрам Борисович Ривкин, Фёдор Львович Серебровский, Борис Владимирович Петров, Дина Львовна Берштейн… Абрам Борисович был моим руководителем дипломного проекта, а Фёдор Львович впоследствии стал моим научным руководителем в аспирантуре.
Хочется рассказать немного подробнее о трёх из этих удивительных людей. Профессор кафедры графики ЮУрГУ, член Союза архитекторов СССР, заслуженный архитектор РФ Мария Петровна Мочалова окончила Московский архитектурный институт в 1947 году. Её учителями были выдающиеся советские архитекторы И.В. Жолтовский и Б.С. Мезенцев. После выпуска и до 1956 года работала главным архитектором проектов в челябинском «Горпроекте», в 1952-м пришла на кафедру графики ЧПИ, совмещала проектную и преподавательскую работу. По её проектам в 1950-е в Челябинске построен ряд прекрасных зданий, в том числе (совместно с Б.В. Петровым) – Публичная библиотека. Мария Петровна – автор многочисленных публикаций по вопросам архитектуры, охраны памятников и культурного наследия.
Член Союза архитекторов СССР Абрам Борисович Ривкин окончил градостроительный факультет Московского архитектурного института в грозном 1941-м. По распределению был направлен в Брест и 22 июня 1941 года испытал на себе первые массированные бомбёжки фашистской авиации. После войны работал инженером аэродромного строительства в штабе Московского военного округа по строительству и маскировке аэродромных посадочных площадок. Прибыл в Челябинск в 1947 году во главе группы молодых выпускников Московского архитектурного института. В 1947–1960 годах руководил архитектурно-планировочной мастерской «Челябгорпроекта». Выполнил проекты послевоенного восстановления и реконструкции Анапы, ряда зданий в Челябинске, в том числе, совместно с Д.Л. Берштейн – застройки квартала, ограниченного проспектом Ленина и улицами Цвиллинга, Тимирязева и Пушкина. В 1954–1960 годах совмещал проектную работу с преподаванием в ЧПИ, стоял у истоков создания кафедры градостроительства. С 1960-го постоянно работал в ЧПИ. Защитил кандидатскую диссертацию по архитектуре. С 1968-го – доцент кафедры градостроительства. В течение 40 лет был членом градостроительного совета города и области.
Член Союза архитекторов СССР, кандидат архитектуры, доктор технических наук Фёдор Львович Серебровский окончил Московский архитектурный институт в 1947-м. После выпуска десять лет работал в «Челябгорпроекте». Первым из челябинских архитекторов, в 1976 году, удостоен почётного звания «Заслуженный архитектор РСФСР». Первый заведующий кафедрой архитектуры ЧПИ – с 1957 по 1986 год; по совместительству, в 1969–1980 годах, декан инженерно-строительного факультета. Сфера его научных интересов – архитектурное образование и аэрация городов. Последней теме учёный посвятил свою докторскую диссертацию. Создатель и руководитель научной школы «Строительная аэродинамика населённых мест». Под его руководством работали, в частности, Р.Ф. Коноплёва, Т.А.Кравченко, Л.Н. Комарова, Е.В. Пономаренко, В.Д. Айкашев и я. По его проектам построены ряд жилых домов, общежитий, здание Челябэнерго, Дворец культуры железнодорожников, железнодорожный техникум, дом-башня на ЧТЗ…
– Какими они были преподавателями?
– Это были замечательные, необыкновенные наставники, которые научили нас очень многому. В том числе тому, как правильно общаться с другими. Все они были люди высокой культуры. Это проявлялось во всём – не только в обширных познаниях, но и в том, что они были очень деликатные, никогда не позволяли себе грубости, никогда не повышали голоса, не отчитывали, даже если кто-то провинился. Воздействовали на совесть, а не брали криком.
Мария Петровна Мочалова вела у нас начертательную геометрию. Несмотря на обходительное отношение, была очень требовательной, строгой, но благодаря этому мы многому научились – даже тому, чему учат не инженеров-строителей, а именно архитекторов. Задания были сложными. Например, сделать чертежи памятника архитектуры, а потом по ним – так называемую отмывку фасада. Это когда по чертежам нужно воссоздать облик здания. То есть воспроизвести все архитектурные детали и покрыть чертёж тонким слоем нежной, почти прозрачной акварельной краски, например, чайной. Потом подождать, пока высохнет, нанести новый слой – и таких слоёв может быть до двадцати. Затем наложить тени так, чтобы было понятно, откуда светит солнце. Нередко надо рядом со зданием нарисовать человеческие фигуры или деревья (так называемый антураж) – чтобы можно было оценить размер строения. Работа эта долгая, кропотливая, сейчас отмывкой редко кто занимается – если и делают, то, в основном, на компьютере, с помощью специальных программ. Там же можно и тени наложить, и облака на небе – всё, что нужно, чтобы показать, как здание выглядело или будет выглядеть в реальности. Студенты, работающие над дипломными проектами, обязательно этим занимаются. А когда я был студентом, мы делали отмывки вручную – а потом где-нибудь в холле на третьем этаже, в восточном крыле главного корпуса, где тогда располагался инженерно-строительный факультет, устраивались выставки наших работ… Дополнительно Мария Петровна вела у нас занятия по рисунку, делали различные задания – например, нарисовать натюрморт. А ещё она руководила кружком по изучению народного зодчества Южного Урала. Мы не просто слушали интересные рассказы, а сами обследовали старинные дома. Занимались градостроительными вопросами южно-уральского зодчества. Это были, наверное, первые исследования такого рода в нашем регионе, причём практически на голом энтузиазме. Летом ездили в экспедиции по Челябинской области – как говорится, по городам и весям. Делали обмеры памятников архитектуры. Выезжали утром, добирались до места, как правило, на попутных машинах, а обратно – на электричках, поздно вечером. Результатом изысканий Марии Петровны стала вышедшая в 1978 году книга «На полуденную сторону (о народных традициях в южно-уральском зодчестве)». Я тогда как раз учился на пятом курсе – и она мне вручила экземпляр с дарственной надписью. Работать было очень интересно.
Моя дипломная работа была посвящена реконструкции Киргородка, что в самом сердце Тракторозаводского района, между улицами Артиллерийской, 1-й Пятилетки, Горького и Карпенко. Руководителем диплома стал Абрам Борисович Ривкин. Вот такие у меня были учителя.
Из преподавателей невозможно не вспомнить Татьяну Александровну Кондратенко. Это был театр. Мы ждём звонка. И вот входит молодая, красивая, стройная женщина. Певучим в меру громким голосом рассказывает нам особенности городского благоустройства: небольшие таблички, которые хорошо запоминаются, образные характеристики элементов градостроительства, многие технические вопросы, необходимые инженеру-градостроителю. До сих пор мои однокурсники хранят эти лекции. К нашему огорчению, курс очень быстро закончился: всего два семестра. Но общение с Татьяной Александровной мы поддерживаем до сих пор.
Куратором группы был Александр Михайлович Бельский, заведующий секцией геодезии. Очень грамотный специалист, шутник и весельчак. Зная о нашем постоянном безденежье, всегда чем-нибудь помогал нам. То привлечёт к каким-нибудь обмерам, то пошлёт за чем-нибудь в командировку. А это Рига, Киев, Львов! Это же целое путешествие! Только гораздо позднее я узнал, какие трудности пришлось ему испытать в жизни – сохранив при этом жизнелюбие и оптимизм.
– Что было после того, как вы окончили ЧПИ?
– Фёдор Львович Серебровский, в те годы возглавлявший кафедру архитектуры, позвал в аспирантуру меня и ещё нескольких выпускников кафедры градостроительства. В их числе Татьяна Александровна Кравченко, Валерий Дмитриевич Айкашев, Людмила Александровна Комарова. Была создана лаборатория «Инжэко» (инженерной экологии). Её цель – разработка теоретических основ территориальной комплексной схемы охраны природы Челябинска и Копейска. Мы занимались теорией исследования воздушного бассейна, а проектными работами – Челябгипромез (институт по проектированию металлургических заводов) и другие специалисты. Это была комплексная работа, важная не только для Челябинска – но об этом чуть позже. В 1979–1984 годах по разным источникам было определено, что в Челябинске двукратно превышена предельно допустимая концентрация загрязняющих веществ в атмосфере. Разработали различные рекомендации по улучшению экологической ситуации – к сожалению, не все были реализованы.
У нас в лаборатории имелась аэродинамическая труба, с помощью которой мы проводили различные эксперименты, в том числе выясняли, как правильно располагать здания на определённой территории, чтобы вредные вещества не задерживались в воздухе над городом, а, наоборот, уносились ветром. Кстати говоря, построить трубу в 1960-х годах помог приглашённый преподаватель ЧПИ Эгон Иванович Реттер, заведующий лабораторией института ВНИИ ТБ Чермет, автор монографии «Аэродинамическая характеристика промышленных зданий», основатель научной школы «Архитектурно-строительная аэродинамика».
Моя кандидатская диссертация как раз посвящена исследованию ветрового режима нарушенных территорий (карьеров и отвалов). Наша работа была необходима, чтобы дать рекомендации горнякам – как свести к минимуму вред, наносимый природе, как расположить отвалы, чтобы они занимали как можно меньше места, но при этом не слишком росли в высоту. После отработки месторождений отвалы остаются огромные. Некоторые, например, в Коркино, – чуть не половина площади города. И что с этими горами делать – поначалу мало кто задумывался. Те отвалы, что образуются в результате угледобычи шахтным или карьерным способом или при промышленном производстве, например, в металлургии, почти не имеют практического применения. А ландшафт повреждают сильно. На них трава – и та не растёт. Это проблема не только Челябинска. Так вот, при правильной организации, например, угледобычи можно заниматься рекультивацией. Так, при разумном устройстве отвал отсыпается уступами (террасами) – потом, после закрытия карьера, можно его рекультивировать, посадить на этих террасах деревья – и спустя годы получится место отдыха. Мы изучали опыт разных промышленных городов СССР – к примеру, Донецкой области, а также зарубежный. Вот рекультивировали же в Мюнхене гигантскую, высотой полсотни метров, свалку строительного мусора – построили на ней олимпийский стадион и разбили парк!
Мы специально делали модели местности с карьерами, выемками, отвалами разного типа, с различными откосами, дном – и потом продували их в аэродинамической трубе, чтобы понять, как их обтекает воздушный поток, как из-за них меняется скорость ветра. Сама труба находилась в лаборатории строительной физики инженерно-строительного факультета. Там же, кстати, стояли различные установки: искусственный небосвод, который позволял моделировать естественное освещение зданий, установка для измерения теплотехнических характеристик стен. Словом, лаборатория была богато оборудована – жаль, что она не сохранилась до наших дней.
Когда я был студентом, Абрам Борисович Ривкин преподавал у нас основы градостроительства – это сложная, многоаспектная отрасль знаний: теория и практика строительства городов требуют учёта многих факторов. Именно Абрам Борисович рекомендовал Фёдору Львовичу Серебровскому принять меня в аспирантуру. И вот срок обучения в аспирантуре подходил к концу, моя кандидатская диссертация была уже почти готова – и тут случилось несчастье: в 1986-м мой руководитель скоропостижно скончался. Мне же были нужны рецензенты, оппоненты. Кто ими должен был стать – знал лишь Фёдор Львович. На моё счастье, мне помогла Ирина Владимировна Лазарева, старший научный сотрудник института ЦНИИП градостроительства (Москва). Кстати, она – одна из первых выпускниц инженерно-строительного факультета ЧПИ. А ещё, если не ошибаюсь, стала первым в СССР доктором технических наук именно по специальности «Градостроительство, планировка сельскохозяйственных населённых пунктов» и первым в России патентообладателем по проблематике градостроительства. Это был патент на полезную модель для оценки и определения границ территорий, благоприятных для длительного проживания этнокультурных слоёв. Кстати говоря, у неё вся семья связана с техническими специальностями: дед, выпускник Томского университета, строил Транссиб, а отец – Челябинский металлургический завод, брат окончил Московский архитектурный институт, академик Международной академии архитектуры, а второй брат доктор технических наук, заведующий кафедрой в Московском авиационном институте. Её авторские работы по выявлению типологии нарушения состояния территорий и районированию осваиваемых участков с учётом их изменяемости учтены в рекомендациях по охране окружающей среды в районной планировке и являются составной частью пособия для архитекторов и инженеров градостроительных специальностей. Сотрудничество с замечательным человеком и исследователем градостроительства И.В. Лазаревой продолжалось более 40 лет. Весной 2021 года её не стало.
– У вас много единомышленников?
– Увлечение историей памятников архитектуры Южного Урала стало для меня делом всей жизни. И, разумеется, я не одинок в своей сфере научных интересов. Сотрудничество налажено не только с российскими, но и с зарубежными учёными. Летом 2003 года моим гостем был американский профессор Уильям Крафт Брумфилд из Тулейнского университета Нового Орлеана. За две недели наша маленькая экспедиция (вместе со студентом Алексеем Рябковым) проехала и прошла по городам Южного Урала от гор до степей. У. Брумфилд славист, изучал русскую классическую литературу, а затем посвятил свою карьеру архитектуре России – изучает её уже более 50 лет. Постоянно получает гранты от Библиотеки Конгресса США, приезжает в Россию, много фотографирует старинные здания и пишет о российской архитектуре. Именно У. Брумфилд открыл для нас С.М. Прокудина-Горского: организовал первую выставку снимков из коллекции этого фотографа и учёного в Библиотеке Конгресса США, а затем и в России.
– В последнее время всё больше говорят о возросшей роли компьютеров, об искусственном интеллекте. Предрекают, что машины вытеснят человека, в том числе из творческих профессий…
– Честно говоря, я так не считаю. Машину научить по-настоящему творить нельзя. Да, компьютеры – хорошие помощники. Есть полезные программы, которые помогают решить сложные вопросы, головоломные задачи. Но человека им не заменить. У компьютера нет души, нет фантазии, нет вдохновения. Они могут что-то комбинировать, но сами мыслить, творить, по-моему, не способны. А кроме того, компьютеры могут подвергаться атакам злоумышленников – хакеров. Так что даже на самые умные машины во всём полагаться нельзя – доверяй, но проверяй. Поэтому мы учим студентов обязательно проверять все расчёты, сделанные на компьютере: не закралась ли где-то ошибка? Контроль человека необходим. Это заложено во всех дисциплинах, будущие специалисты обязаны знать методику расчётов.
Но, конечно, студенты изучают новые технологии в архитектуре, градостроительстве. Например, с помощью компьютера удобнее создавать чертежи, в том числе трёхмерные, производить расчёты прочности. В настоящее время мои студенты и аспиранты осваивают новые технологии в изучении ветрового режима, а также трёхмерное лазерное сканирование архитектурных объектов с последующим компьютерным моделированием – составлением чертежей, моделей. Такое сканирование необходимо, например, для определения технического состояния зданий, а также для статических и аэродинамических расчётов с помощью современных компьютерных методов. Для этого на компьютере строится трёхмерная модель здания – можно рассмотреть объект с разных сторон, сверху, в разрезе, причём по разным плоскостям. Сейчас для сканирования можно использовать лёгкие беспилотные летательные аппараты, дроны.
Для создания чертежей, моделей зданий, строений, сооружений, для статических расчётов компьютеры очень удобны – например, если нужно определить, какие именно элементы конструкции – стены, своды, колонны – несут наибольшую нагрузку. Модель для аэродинамических расчётов необходима для проверки зданий на устойчивость под напором ветра.
– Расскажите о ваших учениках!
– Первые работы по лазерному сканированию были выполнены моим единомышленником и другом С.В. Серебряковым (Москва). Дальнейшая обработка съёмки, облака точек (их 20–50 миллионов), разработка чертежей, моделей, а также сами расчёты конструкций делал выпускник кафедры строительной механики, талантливый инженер Денис Попов. В настоящее время он работает в ФРГ. В магистратуре Дрезденского технического университета учится Марина Виниченко. Павел Пузырев рассчитывает крылья самолётов в московской аэрокомпании. Многие выпускники открыли своё дело по этому направлению (К. Сметанин, М. Мокрушев, А. Демин, И. Щеголев, В. Косогоров), другие трудятся в строительных и проектных компаниях (в том числе А. Рябков, Д. Коростелёв, А. Пронина, Л. Раменская, Е. Мельников, И. Ноздрин, А. Чешко).
За те годы, что я работаю в вузе, выпущены сотни специалистов. Когда я защитил докторскую диссертацию, стал набирать аспирантов. Сейчас это Алёна Колмогорова, Александр Бирюков, Владислав Сухоруков, магистрант Алексей Алеманов. Это талантливая, целеустремлённая молодёжь. Кстати, Александр Бирюков недавно стал победителем конкурса УМНИК. В 2020-м он победил также во Всероссийском конкурсе студентов и аспирантов в Санкт-Петербургском горном университете. На следующий год его пригласили выступить с докладом на тему «Моделирование аэродинамических процессов в городе для создания комфортной среды» – и в 2021-м он снова занял первое место на этом конкурсе. Серьёзный успех! Тем более что эта работа важна в связи с реализацией в России национального проекта «Жильё и городская среда». Аспиранты работают над тем, как найти возможность сделать городскую среду более комфортной, для чего следует учитывать в том числе и ветровой режим. Комфортность – это не только доступность магазинов, поликлиник, учебных заведений, учреждений культуры, удобство для транспорта и пешеходов, но и микроклимат. То есть в городе не должно быть ни слишком жарко, ни слишком холодно, он не должен быть загазован. Мы прекрасно понимаем, что многие города построены давно. Однако они растут и развиваются, возводятся новые кварталы и целые районы – которые нужно планировать так, чтобы вредные выхлопы и выбросы не оседали, не скапливались, а, наоборот, выдувались естественным образом, чтобы не было смога, плюс предусмотреть наличие парков и водоёмов. Понятно, что для градостроителей это сложная задача, так как на маленькой площади нужно уместить как можно больше жилья. Поэтому, например, возводят высотные здания. А архитекторы должны сделать эти здания визуально привлекательными – и расположить правильно, чтобы загрязнённый воздух не застаивался. Иначе это всё негативно сказывается на здоровье. Нужно разрабатывать методики для градостроителей по этим вопросам. А попутно решать ещё множество задач: например – как определить направление ветра в застройке. Мы для этого используем данные снимков, которые Google размещает в открытом доступе. Аспиранты создали трёхмерную модель студгородка ЮУрГУ, а также территории вокруг бывшего радиозавода «Полёт», изучали ветровой режим в заданных районах. На этих примерах можно хорошо видеть, какой должна быть правильная планировка, застройка, расположение автостоянок... Также мы исследовали, как менялась площадь зелёных насаждений Челябинска, а она, к глубокому сожалению, за последние годы становится всё меньше, поскольку город растёт и растёт. К тому же, есть так называемые острова тепла, которые также мешают очищению атмосферы: остров тепла можно сравнить с невидимым куполом, который висит неподвижно – загрязнённый воздух практически не уходит из города. Для небольших городов малая скорость ветра – это хорошо, а для крупных, наоборот, плохо, так как вредные выхлопы, выбросы не выдуваются прочь, а накапливаются в городском воздухе. Пока что занимаемся разработками методических рекомендаций. Так что тем для работы у нас хватает – главное, чтобы хватило сил и времени!
– Желаем вам дальнейших успехов!
– Спасибо!