Но только наука способна точно выяснить, откуда, например, пришёл на ту или иную территорию какой-либо народ, жил он оседло или кочевал, были ли эти люди охотниками или собирателями, скотоводами или земледельцами. За открытием тайн минувшего стоит кропотливая работа учёных, в том числе многих выдающихся исследователей, которые трудятся в Южно-Уральском государственном университете. Среди них – заместитель директора Института медиа и социально-гуманитарных наук ЮУрГУ по научной работе, профессор кафедры отечественной и зарубежной истории ЮУрГУ, ведущий научный сотрудник Института истории и археологии УрО РАН, доктор исторических наук Андрей Владимирович Епимахов. Он автор примерно 300 публикаций, его международная научная деятельность связана с реализацией значимых проектов совместно с крупными зарубежными вузами, в частности Кембриджским и Оксфордским университетами, Университетом Питтсбурга, Университетом Гёте (Франкфурт-на-Майне), Свободным университетом Берлина, университетами Копенгагена, Гетеборга, Цюриха, Торонто, Датским университетом.
– Андрей Владимирович, кто или что повлияло на ваш выбор профессии?
– Археологом мечтал стать с детства, хотя среди родных не было профессиональных историков. Много читал книг и научно-популярных журналов, особенно нравились «Вокруг света» и «Наука и жизнь», где рассказывалось об археологических находках. И уже классе в пятом или шестом понял, что тоже хочу быть археологом. Но в детстве казалось, что все открытия делаются где-то далеко: в других регионах, в иных странах. Не думал, что земля Урала столь богата тайнами прошлого. Как и многие, участвовал в олимпиадах по истории, а в девятом классе впервые представился шанс отправиться в экспедицию – в Северный Казахстан. Мне крупно повезло: руководителем был известный учёный Геннадий Борисович Зданович – первооткрыватель Аркаима, который развернул деятельность по спасению древнего городища от затопления и организовал команду по его исследованию.
Поступил я на исторический факультет Челябинского госуниверситета, так как именно там было много археологов, там же трудился и трудится Геннадий Борисович Зданович.
– Как повлияла на вашу работу текущая ситуация с пандемией COVID-19?
– Разумеется, этот учебный год был непростым, он бросил много вызовов. Однако с ними справились и преподаватели, и студенты. К сожалению, неблагоприятная эпидемиологическая ситуация заставила нас изменить форму летней практики студентов. Обычно летом все они, кроме тех, кому не позволяет здоровье, выезжают на раскопки, в археологические экспедиции. Но в нынешних условиях полевая практика оказалась невозможной. Мы вынуждены были найти альтернативный вариант. Студентов направили в университетскую лабораторию экспериментальной археологии, которую возглавляет младший научный сотрудник научно-образовательного центра евразийских исследований ЮУрГУ Иван Андреевич Семьян. В ней идёт реконструкция технологических процессов, по древним технологиям воспроизводятся предметы, которыми пользовались наши далёкие предки. Цель такой работы – понять не только как были изготовлены артефакты, но и как их применяли в древности – что далеко не всегда понятно с первого взгляда. Студенты смогут своими глазами увидеть, как наши прародители делали те или иные вещи, а главное, сами попробовать сделать примерно такие же. Работа малыми группами позволяет соблюсти все необходимые санитарные требования.
Другая часть практики студентов – обработка и описание археологических находок, обнаруженных в экспедициях прошлых лет. Часть из этих вещей находится в учебном музее ЮУрГУ «Наука и технологии Урала». Ещё часть – в Государственном историческом музее Южного Урала и других музеях, с которыми мы давно и плодотворно сотрудничаем. Надо хорошо понимать, что все археологические находки – собственность государства. Поэтому раскопки имеют право вести только люди с соответствующей квалификацией и имеющие особый документ – так называемый Открытый лист, который выдаётся конкретному исследователю на конкретный памятник и утверждается Министерством культуры РФ. По завершении работ исследователь должен сдать в министерство отчёт, который строго проверяется сотрудниками головного Института археологии РАН. После окончания работ учёный может в течение трёх лет работать с материалами (археологическими находками), а потом обязан сдать их на государственное хранение в музейный фонд Российской Федерации. Музеи составляют акты, подтверждающие, что коллекция сдана. Все находки вносятся в Государственный каталог Российской Федерации. Любой желающий может найти интересующую его информацию в открытом доступе (https://goskatalog.ru/portal/#/).
В научной работе археологов много времени занимает работа с чертежами и находками. Древнюю вещь мало найти – её нужно описать, сфотографировать, зарисовать. Очистить от грязи, пыли, песка. Если она повреждена, что нередко бывает, то – восстановить, используя соответствующие технологии. Кстати, зарисовка очень важна. Человек видит больше, чем фотоаппарат: например, сечение предмета; может попробовать дорисовать недостающий фрагмент, оценивает размер вещей. А это способно сыграть решающую роль в дальнейшей научной работе.
Разумеется, будущие археологи должны уметь описывать коллекции предметов – и этому они тоже учатся на практике под руководством опытных наставников.
Конечно, такая работа требует усидчивости. Наверное, не будет преувеличением сказать, что обработка и описание источников занимают львиную долю времени в научно-исследовательской деятельности. Анализ и выводы даются нелегко. Нужно понимать, что открытия, как и научные статьи (а тем более монографии) – плод многодневных, а часто многолетних, усилий.
– Что было для вас самым важным в 2019/2020 учебном году?
– В 2019-м вышла долгожданная статья The Genomic Formation of South and Central Asia («Формирование генома Южной и Центральной Азии») в журнале Science, одним из авторов которой я являюсь. У её публикации длинная предыстория. Сначала в открытом доступе, для всеобщего ознакомления были размещены первый вариант рукописи и все исходные материалы к статье. Среди них описание материалов находок могильника бронзового века (начало II тысячелетия до нашей эры) Каменный Амбар-5, который находится в Карталинском районе Челябинской области. Данные материалы получили 600 откликов – учёные вносили дополнения, уточнения, цитировали. С учётом этой обратной связи и была написана статья. На неё тоже последовало много откликов, её также активно цитируют. Всего же над статьёй работали более сотни авторов из 20 государств, включая РФ. Надо хорошо понимать: сама статья может быть не очень большой – например, пять страниц, но сопроводительный материал – колоссальный. Наша работа посвященная палеогенетическим исследованиям, написана в том числе на материале раскопок на Каменном Амбаре. Были исследованы останки пятидесяти древних людей. Задача стояла: выяснить, мужчины это были или женщины, состояли ли они в родстве, были ли уроженцами одной местности или пришли из разных краёв, отчего умерли. Эти находки сравнивались и с современными выборками, и с останками древних жителей других территорий – от Алтая до Центральной Европы, от Урала до Северной Индии.
Методы палеогенетики позволяют уловить перемещения, миграционные процессы древних людей – но не отвечают на вопрос о предках современных народов. Ведь за многовековую историю этносы так или иначе соприкасались и неизбежно смешивались. Сценарии могут быть очень разными: случается, пришлые группы, «переселенцы», почти бесследно «растворяются» в местном населении, но бывает и наоборот. Хотя, конечно, существуют определённые характерные для больших этнических групп, рас, генетические маркеры, с которыми работают учёные.
Кроме того, в начале 2020 года я получил сертификат как самый цитируемый автор, за статью 2017 года в англоязычном научном журнале Ecology and Evolution («Экология и эволюция»), который входит в научные базы данных Scopus и Web of Science.
По роду деятельности приходится много сотрудничать не только с российскими, но и с зарубежными учёными, в том числе экологами, генетиками. Они помогают установить, например, какой пищей – растительной или животной – в основном питались древние люди, какими недугами страдали. К сожалению, для этого необходимо использовать дорогостоящее оборудование, которого зачастую нет в России. Так что мы «обречены» взаимодействовать с иностранными коллегами. Но они, по большей части, настроены на партнёрские взаимоотношения в науке, так что работаем плодотворно, пишем совместные научные статьи. Мы материал находим, другие его изучают с помощью специального оборудования, потом полученные данные нами анализируются с разных позиций: исторических, антропологических, генетических и так далее.
Ещё одна приятная новость: недавно получили подтверждение, что одобрена наша заявка на грант Российского научного фонда. Предстоит заниматься изучением миграций и мобильности древних человеческих коллективов с точки зрения изотопного анализа. К счастью, соответствующее оборудование в России есть, в нашем случае это удачный пример интеграции академической и вузовской науки. ЮУрГУ взаимодействует с Институтом геологии и геохимии Уральского отделения Российской академии наук и Южно-Уральским федеральным научным центром минералогии и геоэкологии УрО РАН.
Наша задача – создать инструмент для такого анализа мобильности людей и животных для территории Урала. Это позволит определить, были ли те или иные древние люди местными, то есть родившимися и выросшими на данной территории, или пришлыми. Масштаб исследований может быть разным: от отдельного индивида до большого коллектива. Работа построена именно на уральском материале, так как здесь сложная геологическая структура – почти на каждом участке свой состав минералов разного геологического возраста. Сначала отработаем методику на небольших территориях, далее будем масштабировать эту практику. Поясню: у каждого геологического участка есть своя изотопная «подпись». Почва, содержащиеся в ней минералы, оставляет определённый след во всём, что на ней растёт. В древности человек, родившийся и живший в определённом месте, как правило, питался растениями или животными, которые тут же и выросли. Такого импорта продуктов, как сейчас, раньше не было – обитатели степей не ели бананов из Южной Америки, как современные жители РФ. А если человек пил местную воду и ел местную пищу, это оставит соответствующий след – изотопную «подпись» – в его костях. И теперь наша задача – эту «подпись» прочитать, сравнить с геологическим фоном – и выяснить, ел ли человек с рождения местную, выросшую здесь пищу? Да – значит, он местный. Нет – пришлый.
Урал очень удобен для изучения: здесь много разных минералов – в отличие, например, от прилегающей Западной Сибири, где геология достаточно однородная, а следовательно, изотопные «подписи» разных участков будут различаться слабо. В ближайшие три года планируем заниматься этой тематикой. Чтобы выводы были более масштабными и точными, потребуется серьёзно расширить территорию работ. Надеюсь, что всё получится.
– При такой загруженности остаётся ли время для каких-либо увлечений?
– Моим главным увлечением была и остаётся наука – археология. А она даёт всё: пищу для ума, для решения головоломных тайн прошлого, азарт поиска, физическую работу на раскопках и определённую долю романтики – с песнями у костра в археологических экспедициях.
– Желаем вам дальнейших успехов!
– Спасибо!