О себе с самого начала

– Предки мои крестьяне, из Нежинского уезда Черниговской губернии, – рассказывает фронтовик. – В поисках лучшей доли ещё до революции переселились в Кустанай (где я и появился на свет 23 февраля 1921 года) – там было много свободной земли. Родители мои перебрались в Коркино. Там окончил в 1939 году десятилетнюю школу. Учителя у нас были очень хорошие, так что многие из моих однокашников потом поступили в вузы. Серафима Ивановна Коноплёва вела русский язык, Анатолий Иванович Гордеев – математику, мы с ним прорешали задачи, которые давали на вступительных экзаменах в самых престижных вузах страны. Я после школы поступил в Челябинский педагогический институт, на физико-математический факультет – но проучился недолго: призвали в армию. Страна готовилась к большой войне и увеличивала численность Вооружённых сил, нужно было готовить бойцов и младших и средних командиров.

Служили и два моих брата: старший, Степан Матвеевич – в артиллерии, День Победы встретил в Германии, а вот среднему, Леониду Матвеевичу, пехотинцу, не повезло – погиб, защищая Ленинград.

Меня сначала направили в Ижевск, учиться на пулемётчика. Затем я и мои товарищи – Крылов и Катаев – были направлены в авиационное училище, где из нас готовили техников. Окончили учёбу в апреле 1941-го. По распоряжению наркома обороны выпустили нас не офицерами, а сержантами – правда, с повышенным денежным довольствием. Треть из нас направили служить в западные районы СССР, треть – на Кавказ: была опасность, что фашисты нападут через Турцию, которая могла пропустить немцев через свою территорию, а треть (в их числе и меня) – на Дальний Восток, где могла нанести удар союзница Германии – милитаристская Япония.

Служил я в авиации дальнего действия (стратегического назначения), задача которой в случае войны – бомбить вражеские укрепрайоны, заводы, мосты и другие крупные объекты.

Наш 290-й авиаполк, входивший в 33-ю авиационную дивизию, несколько раз менял место дислокации: довелось побывать и под Иркутском, и возле Комсомольска-на-Амуре. Никто ведь точно не знал, когда и где именно могут напасть японцы.

Помню, однажды нам всем приказали перебазироваться в Уссурийский район, а мой самолёт – двухмоторный ДБ-3 (то есть дальний бомбардировщик) выработал моторесурс. Инженер военного округа испытал самолёт в небе и счёл, что он ещё вполне годен для перелёта. Командир экипажа посоветовался со мной – решили лететь. Я сидел рядом со штурманом, на откидном дополнительном сиденье. Полетели, но вскоре один мотор отказал. Садиться? Возвращаться не хотелось. Рискнули – и дотянули до места на одном двигателе. Моторы чинили, а потом прислали новые. Но на аэродроме, куда мы прибыли, не было подъёмных кранов. Обратились к начальству ближайшей «зоны» – нам на подмогу прислали заключённых, и те буквально на руках подняли и установили мотор.

Война

Начало Великой Отечественной помню отчётливо. Страна у нас большая, часовых поясов много. Поэтому о нападении Германии на Советский Союз мы узнали 22 июня, но после обеда, тогда как в европейской части СССР было ещё утро. Помню, пошли на озеро купаться: лето, жарко. Вернулись – и узнали, что фашисты вторглись в СССР. Нас на фронт не направили, но постоянно держали в боевой готовности. Мы всё время жили в напряжённом ожидании.

В 1941-м ещё можно было встретить устаревшие ТБ-3 (тяжёлые бомбардировщики конструкции А.Н. Туполева). Использовали их тогда, в основном, как транспортники, для связи с удалёнными районами Севера и Сибири. Возили на них продовольствие, а также ценный груз – пушнину. К началу войны с Японией мы пересели на дальние бомбардировщики Ил-4.

Лётчики у нас служили разной квалификации: те, что пришли из гражданской авиации, как правило, превосходили опытом выпускников военных училищ, где, к сожалению, нередко, экономя топливо, отводили мало времени на собственно полёты.

Моей задачей как техника было обслуживание самолёта на земле. Дело это непростое, требующее внимания и усердия. Например, регулировали двигатели, проверяли топливные и масляные баки, а информацию об этом техник был обязан заносить в специальный формуляр. Экипаж Ил-4 (до 1942-го обозначался ДБ-3Ф) состоял из лётчика – командира самолёта, штурмана (стрелка передней установки), стрелка-радиста средней установки (башенного стрелка) и стрелка люковой установки. Все – сержанты, но перед самым началом войны с Японией штурманам и пилотам присвоили офицерские звания. На земле самолёт обслуживали техник, механик, моторист, оружейник, приборист. За каждой машиной был закреплён свой персонал.

Обмундированы мы были хорошо. Сначала лётчики носили комбинезоны с электроподогревом, но из-за некоторых неудобств их заменили меховыми. На ногах – шерстяные носки и унты, на голове – шлем. На высоте-то холодно, а кабины не обогревались. У наземного персонала зимой – брюки и куртки на меху, ушанки, валенки, перчатки: морозы в Сибири лютые – например, в районе Читы, где мы стояли, доходило до минус 53. Летом мы носили обычные брюки – если с ботинками, галифе – с сапогами, гимнастёрки, а на параде – френчи. На голове – пилотка. Кормили неплохо, три раза в день. Каша, в основном, пшённая, реже – рисовая; супы – борщ, щи; бывали мясо и рыба. Лётному составу, если полёт больше трёх часов, давали дополнительный паёк. В баню водили раз в десять дней, там и бельё меняли, так что вшей не водилось. Помню, стояли под Благовещенском – приезжали колхозники с концертом художественной самодеятельности, поднимали боевой дух. Бывали у нас и артисты из Москвы.

Война с Японией началась в августе 1945 года. 8 августа нас подняли по тревоге. Мы приготовили самолёты к боевому вылету: заправили, подвесили бомбы. Но тут поступила команда: отменить вылет. Однако бомбы велели не снимать. На нашу беду, недавно прибывшее пополнение состояло из ребят ненадёжных, прямо сказать, хулиганов. Оставишь бомбардировщики без присмотра – жди беды. Поэтому всю ночь караулили самолёты – спать легли прямо под крыльями.

Наш полк входил в состав Первого Дальневосточного фронта, участвовавшего в Маньчжурской и Харбино-Гиринской наступательных операциях. В сутки случалось по три боевых вылета, а то и больше, смотря по обстановке. Летали днём и ночью. В полку было три эскадрильи, в каждой – по три звена, а в них, в свою очередь, по три самолёта. Итого 27 бомбардировщиков плюс один флагманский (командира полка). Когда такая сила в небе, дух захватывает!

Ил-4 мог поднять на внутренней подвеске тонну бомб, на внешней – ещё полторы. Бомбы были, по большей части, стокилограммовые, иногда устанавливали специальные кожухи с маленькими авиабомбами – их применяли, в основном, против пехоты. Вооружение Ил-4 – три скорострельных пулемёта ШКАС. Запаса топлива хватало примерно на десять часов полёта: пять туда, пять обратно.

Война завершилась быстро – наша армия была на высоте. Местное население – китайцы, корейцы – встречало нас очень радушно, как освободителей.

После Победы

В нашем полку и в батальоне аэродромного обслуживания примерно 30% личного состава – девушки: мотористки, прибористки, оружейницы, связистки, кислородницы и так далее. После окончания войны в полку сыграли несколько свадеб: например, наша оружейница вышла замуж за лётчика Ерёмина, а мотористка Валентина Анашко – за стрелка-радиста.

Демобилизовался я в 1946 году. Вышел приказ: тех, кто до армии учился в вузе, отправлять на «гражданку» в числе первых – стране были нужны специалисты. С собой мне дали вяленой рыбы, риса – на первое время, пока не обустроюсь, да ещё денег за два месяца. Вернулся в родной пединститут. Но мне порекомендовали перевестись в ЧИМЭСХ (ныне ЮУрГАУ). Я согласился.

Помню, пришёл в ЧИМЭСХ. Встретил меня ректор Сергей Павлович Лебедев. Спросил, почему желаю здесь учиться. Я сказал, что хочу накормить страну хлебом. Ответ ему понравился. Спросил документы с места предыдущей учёбы. А они у меня сгорели в авиакатастрофе, при себе только зачётная книжка. Он её посмотрел – и распорядился меня зачислить. Учился я хорошо, стипендию как отличнику платили повышенную, а подрабатывали мы с товарищами, разгружая на железной дороге уголь и другие грузы.

Путь в науке

После окончания вуза меня приняли в аспирантуру. Работал на кафедре машинно-тракторного парка. В 1951-м женился. Жена, Анна Андреевна, урождённая Никитина, по образованию врач, тоже участница Великой Отечественной войны. У нас две дочери, три внучки, две правнучки и праправнучка. В 1963-м меня направили в Бирму, в Рангунский университет, на факультет механизации сельского хозяйства – учить тамошних студентов. Поставили задачу – подготовить первый выпуск инженеров-механиков сельскохозяйственного производства и минимум двух человек, способных вести дисциплины, которые преподавал я. Было трудно: такое количество предметов должны читать семеро, а я один. Но справился. Подготовил один выпуск и двух преподавателей. Скажу, что учились бирманские студенты очень прилежно, старательно, никто занятия не пропускал: был стимул – специалисту с высшим образованием больше платили. Система обучения отличалась от нашей. Первые два года читали общеобразовательные предметы. Преподаватели определяли, кто к какой науке склонен, в соответствии с этим направляли на дальнейшую учёбу. Есть, скажем, способности к технике – будешь учиться на инженера. Там проработал по 1964-й. В 1968-м защитил кандидатскую диссертацию по энергетике пахотных агрегатов, в 1969-м стал доцентом. Был заместителем декана факультета механизации сельского хозяйства, председателем экспертной комиссии по публикациям, членом парткома, партбюро факультета, председателем народного контроля института. Написал 67 научных и методических работ. В 76 лет ушёл на пенсию: нужно было ухаживать за больной супругой (она ушла из жизни в 2000 году).

Хранить память. Воспитывать патриотов

Много сил и заботы отдаю сохранению памяти о защитниках Родины, гражданско-патриотическому воспитанию молодого поколения. Сейчас я председатель секции авиаторов Совета ветеранов Центрального района Челябинска. При моём непосредственном участии в школе № 67 создан музей. Экспозицию мы, ветераны, создавали сами, школа помогала. Хочу рассказать об одном эпизоде нашей работы. Мы нашли информацию о том, что первым в ходе Великой Отечественной войны ночной таран совершил наш земляк Пётр Васильевич Еремеев. Долгое время это имя было незаслуженно забыто, автором первого ночного тарана считался Герой Советского Союза Виктор Васильевич Талалихин. Благодаря нашим стараниям, в первую очередь ныне покойного фронтовика, художника, члена секции авиаторов Василия Варфоломеевича Пястолова, удалось установить истину. А в 1995 году П.В. Еремееву посмертно присвоено звание Героя России.

Пользуясь случаем, хочу поздравить с Днём Победы всех, кто отстоял свободу Родины с оружием в руках и кто трудился в тылу, пожелать им крепкого здоровья. Молодёжи особенно желаю ответственно относиться к учёбе, стать профессионалами, хранить и беречь наше Отечество.