– Ольга Константиновна, как родился ваш интерес к профессии?
– Мои школьные годы прошли на Севере. Я родом из Салехарда, у отца была такая работа: куда пошлют, туда и едешь. Поэтому мы несколько раз переезжали. Перевели его в посёлок за Полярным кругом. Школа есть, ребят много, а педагогов мало. Физику, например, вёл инженер близлежащего завода. Зато нашему классу очень повезло с учителем химии. Звали её Клавдия Игнатьевна, она окончила Московский химико-технологический институт (сейчас это Российский химико-технологический университет имени Д.И. Менделеева). Рассказывала она очень интересно, работала увлечённо, много с нами занималась дополнительно – практически по университетской программе – так что мы все полюбили химию. И я тоже решила стать химиком. Конечно, много занималась самообразованием. Интернета тогда не было. Но мы выписывали кучу специализированных журналов, по ним занимались самостоятельно. Заочно (по переписке) я училась в физико-математической школе при Московском государственном университете, отправляла решённые задачи по почте, с нетерпением ждала ответ. С первого раза поступила в Горьковский государственный университет имени Н.И. Лобачевского. Хотя конкурс был семь человек на место. И на первом курсе мне было легко, так как я многое уже знала. Со второго курса все уже решали, к какой кафедре (некоторые считались особо престижными) прикрепиться. С тех пор я поняла, что химия – моё призвание, это на всю жизнь! Для меня нет ничего интереснее. Есть своя красота в эксперименте, который позволяет доказать правильность гипотезы. Если что-то открыл, проанализировал или описал впервые, твой приоритет подтверждён публикациями – это здорово!
– Как складывалась дальнейшая жизнь и научная карьера?
– Окончила вуз. Вышла замуж за Владимира Викторовича Шарутина. Кстати, в этом году у нас сапфировая свадьба – 45 лет супружеской жизни. Вместе мы учились в вузе, только он старше: я была студенткой, а он аспирантом. Сейчас он – доктор химических наук, профессор, заслуженный деятель науки Российской Федерации, главный научный сотрудник Управления научной и инновационной деятельности ЮУрГУ, основатель и руководитель Южно-Уральской научной школы химиков-элементооргаников.
После окончания вуза я трудилась в Горьковском научно-исследовательском приборостроительном институте, занималась проблемами микроэлектроники. Это была очень серьёзная работа, фактически производство. Наша задача как химиков заключалась в подготовке кремния для создания микросхем, подборе систем, которые бы обеспечивали диффузию в кремний определённых элементов, например, бора или фосфора. Необходимо было отработать надёжные методики, которые позволяли получать хорошо воспроизводимые результаты. К работе предъявлялись очень высокие требования.
В самом начале 1990-х мы уехали в Амурскую область: в СССР тогда ещё действовала программа развития вузов Дальнего Востока. Появилась возможность работать в Благовещенском государственном педагогическом институте (сейчас это университет, БГПУ). В Горьком (так тогда назывался Нижний Новгород) были проблемы с жильём. А в Благовещенске нам обещали жильё и интересную работу. Фактически мы начали там развивать химию элементоорганических соединений с нуля. В вузе, где мы трудились, защитилось несколько докторов химических наук, в том числе я сама. Кстати, от защиты кандидатской до защиты докторской диссертации у меня прошло всего пять лет. Кандидатскую диссертацию я защитила в Москве, докторскую - в Иркутске. Обе диссертации посвящены органическим соединениям сурьмы и висмута. А у меня в то время уже было двое детей. Представьте, насколько это было тяжело! Наука требует много внимания, сил, времени, да и работа преподавателя тоже. Никаких творческих отпусков не было, всё параллельно с учебным процессом. Возможно, поэтому дочери не пошли по нашим стопам: одна стала юристом, другая филологом, однако сожалений по этому поводу нет, каждый должен сам выбирать свой путь. Но, надеюсь, кто-то из внуков станет химиком.
К сожалению, в БГПУ была довольно слабая материально-техническая база. Кстати, из-за этого приходилось сотрудничать с другими организациями, в частности в Москве, Владивостоке, Новосибирске и Горьком, платить за исследования вне вуза. Темпы развития научно-исследовательской работы нас перестали устраивать, двигаться было некуда. Поэтому начали искать другое место работы.
– Как началась ваша работа в ЮУрГУ?
– Когда здесь создавался химический факультет, то требовались специалисты, которые могли существенно влиять на развитие химфака. Их искали не только в Челябинске. Мой супруг, Владимир Викторович Шарутин, в Интернете узнал о новом факультете, о его потенциале развития, возможностях приобретения оборудования, об университете в целом, о том, кто здесь работает.
Мы по приглашению президента ЮУрГУ Германа Платоновича Вяткина приехали в Челябинск. Это было летом 2011 года. Нам всё подробно рассказали и показали. И мы решили, что будем работать здесь. Мы были очень рады, что руководство вуза идёт навстречу запросам учёных. Например, оборудования, конечно, всегда хочется больше. Нам для работы требовался рентгеновский монокристальный дифрактометр, который Южно-Уральский госуниверситет и приобрёл. Этот прибор нужен для исследования кристаллических материалов, объектов размером от 0,5 мм и меньше. До этого рентгеноструктурными исследованиями мы никогда не занимались сами. В ноябре 2012 года мы отправились на стажировку в Новосибирск, там учились работать на таком оборудовании, а также осваивали программы для расшифровки экспериментальных данных. Сейчас на приборе работает Владимир Викторович Шарутин, оборудование загружено полностью, объектами (кристаллами) обеспечивают несколько групп исследователей в ЮУрГУ, в том числе студенты, которые выполняют курсовые и дипломные работы. Установление внутренней структуры кристаллов позволяет публиковать результаты в высокорейтинговых журналах.
Заведовать кафедрой мне предложили не сразу. Однако в 2015 году ЮУрГУ вошёл в Программу 5-100. Тогда в университете произошли серьёзные преобразования, в том числе структурные изменения. Была образована кафедра теоретической и прикладной химии, которую мне и предложили возглавить. Согласилась не сразу, так как эта работа очень ответственная, требует много сил и времени, которых непосредственно для занятий наукой остаётся меньше. А ещё наука требует тишины. Поэтому я люблю заниматься исследованиями в зимние каникулы, когда никто не отвлекает.
Чем большего достигаешь в науке, тем больше с тебя и требуется. Стала доктором наук – значит, нужно готовить аспирантов.
– В чём особенность ваших исследований?
– Область моих научных интересов – сурьма- и висмуторганические соединения. Мои исследования и моих учеников посвящены разработке новых эффективных методов синтеза этих соединений, изучению их строения и практически значимых свойств, что вносит существенный вклад в развитие современной химии элементоорганических соединений. Одна из важных проблем, над которой работаем в настоящее время, – получение и установление строения необычных полиядерных сурьма- и висмутсодержащих комплексов, в которых наблюдается высокая пластичность геометрии координационной сферы атомов-комплексообразователей. Мною опубликовано более 400 научных статей и три монографии, одна из которых посвящена молекулярным структурам органических соединений сурьмы.
Мои исследования относятся к области фундаментальной науки, но, однако, они имеют и прикладное значение. Так, исследования, проведённые за рубежом, показали, что кристаллы соединений, которые мы синтезируем и изучаем, могут использоваться для хранения и передачи информации. У нас тоже есть определённые планы исследований в этом направлении. Материалы, с которыми я работаю, имеют любопытные свойства. Сурьма – металлоид, висмут - металл. Они могут образовывать неорганические соединения, которые находятся в природе, и органические, со связью металл-углерод, которые синтезируются только в лаборатории. Последние и являются объектами наших исследований. У этих соединений, в частности, разнообразная структура. Иногда можно спрогнозировать, какой она будет, иногда – нет. Их синтез – это много стадий. Нужны новые подходы и методики синтеза, чем мы и занимаемся. Чтобы создавать новые соединения, надо уметь выделить нужные исходные компоненты, уметь их соединить, то есть требуются опыт, навыки и определённое чутьё экспериментатора. Необходимо чувствовать нюансы. Часто методики есть в открытом доступе. Но, например, наши зарубежные коллеги обращаются к нам, так как у них не получается создать требуемые соединения. Не могут воспроизвести методику. Это уже искусство.
Ещё одна важнейшая тема, где могут найти применения наши исследования – создание лекарственных средств, которые способны заменить, например, антибиотики. Все, наверное, знают современную проблему антибиотиков: они перестают действовать против болезнетворных бактерий, которые адаптируются, мутируют. Кроме того, на вирусы они вообще не действуют. Поэтому важно создать такие лекарства, которые бы пожирали болезнетворные вирусы, бактерии, грибки. Это особенно существенно для стран с жарким и влажным климатом. Кроме того, наши исследования могут быть полезны в решении такой проблемы, как онкологические заболевания. В области создания новых лекарств сотрудничаем с учёными из Австралии, Индии, кроме того, планируем наладить контакты с Московским государственным медицинским университетом имени И.М. Сеченова.
Моя ученица Екатерина Артемьева как раз занимается этой темой вместе с коллегами из университета Монаша (Мельбурн, Австралия). Зарубежные партнёры исследуют антилейшманиозную активность сурьма- и висмуторганических производных, однако они умеют синтезировать только один тип соединений. Поэтому мы сотрудничаем: даём им материалы для исследований биологической активности. Партнёрство стало возможным благодаря программе 5-100, в которую вошёл ЮУрГУ. Екатерина Артемьева выиграла внутривузовский грант на прохождение стажировки в Австралии: наш университет оплатил дорогу и проживание, но сама стажировка – за счёт принимающей стороны, в том числе использование приборов, реактивов – всё это достаточно дорого.
– Расскажите ещё о ваших учениках!
– Когда мы приехали в Челябинск, здесь нас ещё мало кто знал. Поэтому трудно было найти студентов, которых можно по-настоящему серьёзно увлечь наукой. Однако нашли. За то время, пока здесь работаю, три человека подготовили под моим руководством кандидатские диссертации. Уже защитилась Юлия Пупкова. Формально работы Екатерины Артемьевой и Алёны Зыковой полностью готовы, но пандемия мешает завершить некоторые исследования, которые от них требуются для подтверждения гипотез, выдвинутых в ходе научной работы. Исследования должны проводиться в лабораторных условиях в партнёрстве с индийскими и австралийскими коллегами, поскольку у нас есть не всё необходимое научное оборудование. Материалы для исследования мы отправляли за рубеж по почте. Но, в этих государствах жёсткий карантин. Поэтому вышла некоторая задержка.
Мой аспирант Андрей Ефремов - очень способный молодой человек, увлёкся наукой ещё на втором курсе, сейчас аспирант третьего курса. В этом учебном году начал работать ассистентом на нашей кафедре и проявил себя как прекрасный преподаватель. Он умеет доходчиво и интересно объяснить трудный материал студентам, наставники его хвалят и прочат преподавательскую карьеру.
К огромному сожалению, в этом году нам выделили всего одно бюджетное место в аспирантуре по направлению 04.06.01 «Химические науки», а докторов химических наук немало: Вячеслав Викторович Авдин, Екатерина Владимировна Барташевич, Дмитрий Гымнанович Ким, Владислав Станиславович Сенчурин, я и мой супруг. Да и способных ребят, желающих продолжать обучение, много. Поэтому конкурс будет – пять человек на место, при этом кто-то добровольно отказывается от аспирантуры в ЮУрГУ и едет в другие города. К сожалению, количество мест не зависит от нас: места выделяет Министерство науки и высшего образования РФ и не всегда в соответствии с нашей заявкой.
Хотя бывает жаль расставаться с талантливыми ребятами, нельзя привязать человека к месту. Я всегда рада, если наши выпускники попали в престижное место, например, в Институт неорганической химии имени А. В. Николаева Сибирского отделения Российской академии наук.
Чтобы подготовить хорошего химика, нужно, чтобы он умел работать руками, чувствовал вещество, владел современными методами исследований. Поэтому очень много часов при обучении занимают лабораторные практикумы. Если студент прочитал об эксперименте в книжке или просто наблюдал за опытом на экране, это не значит, что он научился его выполнять. Каждый должен сам собрать установку, взять в руки колбу с веществом, сам смешать компоненты в нужной пропорции, запустить реакцию, выделить целевой продукт. Химия – наука, требующая проведения экспериментов. В настоящее время широко распространяются в химии расчётные методы и моделирование различных систем. Я считаю, что у этого направления в химии огромное будущее. Но во-первых, все существующие программы для расчётов базируются на том огромном экспериментальном материале, который накоплен всеми поколениями химиков мира, а во-вторых, есть только один способ доказать справедливость расчётных данных - подтвердить экспериментальным путём.
Горжусь нашими выпускниками. Почти все работают по специальности – значит, мы их хорошо учили. Многие занимаются наукой. Другие трудятся на производстве, достигли карьерных высот. Радует, когда ребята пишут о своих достижениях!
– Успехов вам в вашей научной и преподавательской работе!
– Спасибо!
